Горизонт - Страница 28

Работая, Челла сохраняла вежливый и кажущийся привычным поток инструкций и комментариев, которые Даг впитывал — с растущим ощущением, что он был всего лишь последним в длинной цепочке подмастерьев, прошедших через ее шатер. Даг был мучительно осведомлен о том, что ничем не может помочь в пришивании куска скальпа, но по крайней мере его крюк оказался полезен для отвлечения внимания, пока шло пришивание. Мальчик прямо попросил историю — сурово сокращенную Дагом — о том, как пропавшая рука была откушена глиняным волком, потом прикусил трясущуюся губу и вынес свое собственное маленькое испытание под изогнутой иглой Челлы с новой решимостью.

Челла подавила улыбку и похвалила его храбрость.

Барр ворвался внутрь с новостью о том, что корзинка с обедом и Аркади оба прибыли обратно домой. Даг шел тихо рядом с ним вверх по дороге, и в голове его вертелись уроки сегодняшнего утра. Множество вещей, которых он не знал, казалось увеличивающимся с тревожащей быстротой.

* * *

В корзинке с обедом были сэндвичи с ветчиной и кидальник, немедленно уничтоженный.

Пока Фаун, Ремо и Барр убирали тарелки и крошки с круглого стола, Аркади поднялся и пошел к одной из своих полок. Он вернулся с листом бумаги и вновь уселся напротив Дага. Вместо предложения прочесть, он перевернул его и разорвал напополам.

— Сейчас, — сказал он, — давайте посмотрим, что вы делаете такого, что доставляет вам неприятности. Наблюдайте. Э… с чувством Дара, пожалуйста.

«Чего он добивается?» Даг открылся и стал наблюдать, призывая утреннюю концентрацию против послеобеденной дремоты.

Аркади уложил два куска рядом на стол и прошелся пальцем по линии обрыва. Под едва ощущаемой проекцией Дара бумага, шурша, соединялась обратно. Он поднял ее и пощелкал, потом повернул и снова разорвал на половинки. Фаун и мальчики бросили раковину и торопливо скользнули обратно на свои стулья, чтоб посмотреть.

Это произошло так быстро, Даг едва был уверен в том, что именно он почувствовал. Но он ответственно расположил половинки на столе перед собой, соединил их края так хорошо, как мог, высвободил призрачную руку, закрыл глаза и нашел тот странный уровень восприятия, «глубже и глубже», который открыл впервые, когда лечил Хога. Бумага, казалось, была во многом как войлочная ткань, масса крохотных волокон, спутанных вместе — и сейчас оторванных друг от друга. Он вспомнил, как Фаун пряла нить для их свадебных браслетов, заставляя волокна закрутиться и удерживая их.

Только что разделенный Дар этих волокон все еще обладал эхом их бывшего трения. Это будет несложно. Он улыбнулся и повел крюк вниз к краям, чтоб призрачным пальцем уговорить их соединиться обратно.

И открыл глаза в испуге, когда бумага загорелась вдоль линии починки. Он прибил пламя в торопливом смущении.

Барр увернулся от летящего уголька и сказал:

— Даг, это ведь не день рождения! Осторожней!

Даг тщетно потер подпалины на столе Аркади.

— Извините. Извините! Не знаю, как это случилось.

— М-м-ух, — сказал Аркади и откинулся, прищурившись. Он не выглядел удивленным. — Так я и думал. Вы расходуете гораздо больше силы, чем требует задача, и опрометчиво себя истощаете. Излишек становится, в данном случае, теплом.

— Но колено Хога не загорелось! — возразила Фаун. Добавив после мгновенья задумчивости: — К счастью.

— Это была гораздо более обширная задача, и живое тело впитывает Дар на таком уровне, которым не обладают обычные объекты. Лечение неприятных последствий, которые вы испытывали, холод и тошнота, это не какой-то особенный трюк. Это результат основной привычки рассчитывать эффективность чьей-либо работы. Не делать настройкой Дара ничего, что можно сделать физически или даже другим целителем; успокаивать себя, потому что вы никогда не знаете, как скоро появится другой пациент; и никогда не использовать больше силы, чем это действительно необходимо. Это не только менее расточительно, это более элегантно. — Аркади очень любовно покатал последнее слово на языке.

Даг почесал затылок в сомнении.

Барр захихикал:

— Не знаю, как Даг сможет быть элегантным.

Фаун ощетинилась и открыла было рот, чтоб кинуться в жаркую защиту. Даг мягко перебил:

— Тренировка по закрыванию Дара. Когда вы с Барром последний раз тренировались закрывать свой Дар, Ремо? Еще перед свадьбой Вита и Берри, не так ли?

Ремо ядовито глянул на напарника.

— Да, сэр. — Он не добавил «Ты же там был, Даг!»; некий бывший командир, очевидно, вылечил его от любой склонности к рискованному нахальству.

— Сейчас, полчаса. Внизу у озера будет замечательным местом. Там никто не прервет вашу концентрацию.

Ремо послушно встал, сердито посмотрел на Барра и дернул подбородком. Барр заворчал и вышел следом, бросив последний взгляд обманутого любопытства через плечо. Установилось подобие спокойствия.

Аркади не комментировал происходящее, если не считать слегка приподнятых серебряных бровей. Вместо этого он допил свою чашку чая, поставил ее на край стола и с резким хрустом отломил ее ручку.

— Ой! — сказала Фаун, вскакивая, затем крепко сжала губы. Она взглянула на дверь через которую ушли мальчики и чопорно сложила руки на коленях в чрезмерном усилии казаться меньше.

Аркади толкнул две половинки к Дагу:

— Попробуй еще раз. Не пытайся вместить целую чашку или даже целую ручку, хоть и держи в голове знание об их внутреннем Даре. Думай о поверхностях. Еще раз, позволь мускулам делать так много, как возможно. Крепко держи части вместе… — Он прервался; оттенок цвета окрасил его щеки. — Э…