Горизонт - Страница 17

Брови Тавии изогнулись, но жульническая улыбка появилась у нее в ответ против ее желания.

— Ну… — сказала она слабо.

— Все, — рыкнул Даг, — или ничего.

Барр сделал умоляющий жест и продолжил улыбаться. Даг вспомнил историю Бо о парне, который улыбался медведю с дерева. Хоть это и не имело ничего общего с запрещенной работой с Даром, но напоминало некоторую форму уговаривания, потому что Тавия почесала затылок и повторила:

— Ну… Я думаю, я могу быстро сбегать и спросить его, конечно. Думаю, после этого это будет его забота.

— Тавия, ты — сокровище среди всех дозорных у ворот! — закричал Барр.

— Барр, просто здравый смысл требует так поступить, — сказал Ремо успокаивающе. Он отвесил Тавии уважительный салют, полный благодарности. Она ушла, игриво взглянув напоследок через плечо, и, казалось, взгляд этот был поровну разделен между двумя дозорными.

Нита потрясла головой и вернулась к прежнему твердому выражению лица. Повисла тишина. Ремо потер обветренные руки и украдкой взглянул на нее. С высоты Фаун сказала:

— Думаю, мы можем напоить лошадей в том колодце, пока ждем. Пойдем посмотрим.

Даг хмыкнул, но не оставил ее без внимания, когда она натянула поводья кобылы и спешилась. Барр пошел следом, схватив Ремо за Руку и потащив за собой. Крестьянский торговый лагерь оказался большой поляной, укрытие — тремя бревенчатыми стенами с очагом, уютно покрытое крышей, аккуратное и в достаточно хорошем состоянии. Ремо и Барр принесли несколько ведер воды и опустошили их в лохань, из которой Копперхед и Мэгпи выхлебали достаточно, чтобы признать ее уместной.

Когда они вернулись к воротам, Тавия как раз показалась вдали на дороге, и рядом с ее плечом шел высокий мужчина.

— Проклятье, Барр, — пробормотал Ремо. — Впервые вижу, чтоб твои таланты оказались полезными.

— Да? — пробурчал в ответ Барр. — Я считаю их полезными. Ты просто их впервые оценил.

Когда пара подошла ближе, Даг осторожно изучил Настройщика Дара.

Аркади Уотербёрч был одет в чистые штаны, рубашку и плащ некрашеной шерсти до колен, распахнутый по такой умеренной прохладе. Его светлые волосы, исчерченные серым, были забраны назад в аккуратный скорбный узел на затылке; в этом бледном свете зимнего дня он светился как посеребренный. Линия его волос пока не истончалась, но, казалось, уже подумывала об этом. Когда он подошел ближе, Даг разглядел его смуглую кожу с мелкими морщинками от уголков глаз и вокруг рта, и понял, что не может сказать, сколько тому лет; седина в волосах говорила о возрасте, а необветренная кожа предполагала юность; в любом случае, он не ушел далеко от собственного поколения Дага. Его руки также были мягкими, с чистейшими ногтями среди всех, какие Даг ранее видел даже и у целителей. Его глаза были медными с золотым отливом. Общий эффект несколько сбивал с толку.

Что представлял собой Дар этого человека, Даг не мог сказать до тех пор, пока не откроет свой собственный, в основном закрытый с тех пор как… после происшествия с Крейном, на самом деле. Когда взгляд мастера в свой черед прошелся по нему, Даг осознал собственную потрепанную путешествием внешность. Два дня пешего хода по болоту и путевая ночевка вернули его к его виду дозорного: потертая, в пятнах пота одежда — хоть и, спасибо Фаун, аккуратно чиненная; короткие волосы взлохмачены; небрит, потому что утром им нужно было быстрее выдвинуться из сырого лагеря. Большая часть старых шрамов прикрыта одеждой, но впервые за долгое время Даг ощутил желание спрятать свою искалеченную руку за спину.

Мальчики были достаточно аккуратными для дозорных; их юность, подумал Даг с внутренним вздохом, заставила бы хорошо выглядеть и надетую на них рогожу, хоть они этого и не знали. Фаун, сидящая в седле Мэгпи, была красивой, маленькой, сильной самой собой, с карими глазами, горящими от надежды и тревоги, и на каждый немногий свой дюйм — крестьянской девушкой. Он вспомнил день, когда она сказала жуткому командиру Ворону Громовержцу пойти и утопиться в озере Хикори во время не самого легкого знакомства, и почти улыбнулся.

Когда мастер остановился и присоединился к людям, ждущим его, он казался все более и более удивленным. Он повторно окинул компанию беглым взглядом, остановился на Ремо и обратился к Дагу:

— Рассказ Тавии показался несколько путаным. Но если это ваш мальчик, тогда я должен сказать вам прямо сейчас, что у него неподходящий Дар для подмастерья целителя. Он рожден дозорным. Если вы прошли весь этот путь ради другого ответа, тогда вам следует отправиться домой, извините, потому что я не могу вам его дать.

Ремо казался захваченным врасплох.

— Нет, сэр, — сказал он торопливо, — мы здесь не для этого. И Даг — не мой отец, он мой… хм… командир, полагаю.

Командир Без Лагеря, как злополучный Крейн поименовал Дага; имя оказалось липучим вместе с несколькими менее желательными подарками.

Медные с отливом глаза сузились при виде крюка Дага. Аркади сказал несколько мягче:

— А. Вы, возможно, обмануты слухами. Иногда, если ветер попутный, мне удается сделать что-то полезное, но чудеса не по моей части. Боюсь, для вашей руки я не смогу сделать много. Это ранение слишком старое.

Даг прочистил горло:

— Я здесь не по поводу отсутствующей руки, сэр. — «Я здесь по поводу того, что рука стала возвращаться». С таким прямым сопротивлением Даг обнаружил, что ему трудно объяснить, что ему нужно. — Это не Ремо заинтересован в обучении на целителя. Это я.

Глаза Аркади расширились: